Проза by смертоягодка сан

Хирургический центр «Хито»
Токио, Япония
7 февраля 3025 года.
17:31

Тьма. Плотная, непроглядная тьма. Невозможно было понять, удачно прошла операция, или же он теперь всю оставшуюся жизнь проведет во тьме. Он не знал, когда закончилась операция, очнулся он примерно два часа назад. И все это время он лежал в этой непроглядной тьме и гадал, будет ли он снова видеть. А заодно вспоминал.

Он всегда ненавидел свои глаза. Мутные, водянистые, мерзкого зеленого оттенка. С самого детства, сколько он помнил, у него было плохое зрение. Приходилось носить очки с толстыми стеклами. Но даже они не могли скрыть его глаз. В школе из – за его очков над ним издевались, как только могли, - но ему было все равно. Это была его основная и постоянная черта – безразличие ко всему. Этот Токио, «Великий муравейник», наскучил ему уже в раннем детстве. Неоновые вывески, автомобили, бороздящие идеальный до тошноты голубой купол – метеорит, столкнувшийся с Землей в 2125 году, уничтожил атмосферу, тогда ученые и создали этот купол. В нем были ткани, искусственно синтезирующие кислород. Правда, стоит он немалых денег, но все равно выжила только малая часть планеты – Япония, ставшая центром нанотехнологий, Китай, Америка, которую зажали в угол и отобрали почти все финансы ради «купола» - постепенно она начала выбираться из кризиса и сейчас уже может позволить себе многие японские новинки – несколько стран Европы, такие, как Испания и Франция – все остальные страны канули в темные воды Леты, и о них узнавали лишь из учебников истории, но зато «купол» производил меньше кислорода, чем для всей густо населенной планеты, так что денег пока хватало.

Ему было все равно. У него не было интереса к новинкам, он не увлекался синтетическими наркотиками, он не просиживал сутки напролет за декой с дерматродами на голове, исследуя, или пытаясь взломать Систему, его не привлекали браунинги. Все, что у него было – это жгучая ненависть к своим глазам.

Когда ему было семнадцать, ему на глаза попалась рекламка лучшей в Муравейнике хирургической компании. Там предлагалось изменить цвет глаз. Под надписью мелькали, сменяя друг друга, изображения глаз, которые вы могли выбрать. Черные, желтые, зеленые, сиреневые…

Он сразу, с первого взгляда, нашел среди сменяющих друг друга голограмм именно ТЕ глаза. Холодные, они были практически прозрачными, лишь слегка наполненные голубизной. Через двадцать минут он был уже в сердце муравейника, сидел в кресле приемной хирургического центра «¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬Хито». Его осмотрели, и впервые за очень долгое время он почувствовал радость, даже не радость, а дикий восторг, когда ему сказали, что он вполне сможет перенести операцию по смене глаз. Но потом ему назвали цену. Два миллиона йен. Он даже не представлял, где можно взять такие деньги. Два миллиона. И еще одно – есть вероятность, что во время операции что – либо может пойти не так. Тогда он уже нкогда не сможет видеть. Но емк было все равно. Он ъехал от родителей и жил в самой дешевой квартире, которую он смог найти. Она была малеькой, однокомнатной и больше всего напоминала вертикальный гроб. Но ему было все равно. Он работал, доводя себя до полного изнеможения, подрабатывал, где только мог, отказывал себе во всем, даже сомом необходимом, наконец, взял кредит в одном из крупнейших банков, и вот, в тот самый день, когда ему исполнился 21 год, он сделал эту операцию. И теперь он лежит и гадает, …

- вы уже проснулись? Вот и хорошо. – резкий голос грубо оборвал его размышления.
- теперь, давайте проверим состояние ваших новых глаз.
- да, давайте.- голос противно дрожал от волнения. его собеседник издал легкий смешок, что с его голосом звучало довольно зловеще. – волнуетесь?

***

Прошла неделя. Первые пару дней он не отходил от зеркала – никак не мог привыкнуть к своему новому виду, ему теперь не нужны были очки, и все никак не мог поверить, что это не сон. В первый день, когда его выписали из больницы, он почувствовал себя по настоящему счастливым. Он прошелся практически по всем барам муравейника, пил, играл в карты, флиртовал, гулял ночи напролет под пластиковым снегом, который сыпался потемневшего неба, обозначая зиму…

Он проснулся, как обычно, в свой квартирке. Лежал и смотрел в потолок мерзкого желтоватого цвета. «И что теперь?» - эта мысль преследовала его уже второй день. Он сменил ненавистный цвет глаз – и что теперь? Муравейник не стал другим. И это заросшее илом болотце с радужными разводами на поверхности, именуемое временем, вновь стоит на месте. Что ему делать теперь, особенно когда над ним висит кредит, как тень гильотины? Опять работать, погасить его? И что дальше? Снова навалилась эта чертова тоска. Тоска и одиночество.

Внезапно правый глаз пронзила вспышка острой боли. Казалось, что в зрачке лежит раскаленный уголек. Но это продолжалось лишь пару мгновений. Боль исчезла. Он встал, и подошел к зеркалу. Глаз выглядел нормально. Не придав этому значения, он оделся, собрал светлые волосы в хвост, и вышел из дома.

На двери дома, стоящего напротив, стоял кодовый замок. Он остановился, как вкопанный. Над замком плавали дымчатые красные цифры: 758327650. Он повернулся и пошел на работу, где его ждала дурная бесконечность дел. Ему было все равно.


* * *


Глава 2
Где – то на окраинах Токио.
21:32

Роберто снял дерматроды и устало откинулся на спинку стула. Почти девять часов он бродил по Системе, находя и тщательно сканируя каждого пациента «хито», сменившего себе глаза седьмого февраля, ища среди них того, кому, вместо Джона, по ошибке вживили глаз с «различителем». И вот, наконец, он его нашел. Внезапно он почувствовал, что за его спиной кто–то стоит. Роберто резко обернулся и уперся взглядом в чей – то живот, обтянутый белой водолазкой, и сползающий на ремень темных кожаных брюк. Он поднял взгляд выше, и встретился взглядом с колючими карими глазами Мэтта. - итак, ты нашел его? – спросил он. И по этому его ласковому тону Роберто понял, что если он сейчас ответит «нет», то ему конец. Он успел заметить, как собеседник нервно наматывает на руку провода, вживленные в основные нервные центры Роберто. Он использовал их для поддержания жизнедеятельности организма электрическим током, когда он неделями не выходил из киберпространства, выполняя задания, которые ему давали Никки или Мелло. С силами Мэтта проще простого было вырвать эти провода, обрекая программера на долгую и мучительную смерть.

- да, я его нашел – быстро сказал Роберто. – Миками Сейа, 21 год, японец. Живет в Токио, в паре кварталов отсюда. Работает в компании «Кейнс инкорпорейтед», подрабатывает где только можно – курьером, в автосервисе, и всякая прочая подобная дребедень.
- напиши точный адрес – Роберто передал ему бумажку с адресом и тут же осторожно спросил – возьмем его в дело?
- да. Или убьем. – мэтт славился восхитительным добродушием.
- а что… с Джоном?

Вместо ответа кареглазый хмыкнул и кивнул куда-то через плечо. У стены за его спиной лежало изуродованное тело. Тело несчастного Джона. Роберто поспешно отвернулся.

- не забудь убрать за собой.
- или что? – Мэтту не нравилось, когда им командовали. Особенно его раздражали подобные интонации от Роберто – этого наленького, тощего, вечно сгорбившегося над декой паренька, утыканного шнурами, которые были воткнуты во все розетки этой комнаты. Из-за них он не мог никуда выйти из этой комнаты, ему даже еду приходилось приносить. Но больше всего Мэтта раздражали его глаза. Роберто потерял свои глаза несколько лет назад. Теперь в его глазницы были вживлены небольшие линзы. Они были тусклого багрового цвета, и в них не было ни зрачков, ни радужки. Казалось, что его глаза застилает плотная кровавая пелена. Его зрительные нервы были напрямую подключены к этим линзам, так что он видел все, что происходило вокруг. Но никто не мог понять, куда направлен его взгляд. И это бесило Мэтта больше всего. Иногда ему хотелось вырвать эти «глаза», и останавливало его только то, что Ники за это его убьет. Нового вышибалу можно было легко найти, а настолько талантливого программера – нет. И Мэтта это бесило.

- Ники это не понравится. – Никки, опять эта стерва Никки. Она была главарем их команды. Главным исполнителем. Мозгом. Хотя нет, мозгом была Мелло. Именно она создавала точный план действий, а Никки лишь дорабатывала мелкие детали. Никки была самураем, воином. Она могла убить, не задумываясь, повинуясь неожиданному импульсу, и поэтому ее все боялись. Именно ей пришла в голову эта безумная затея, это она нашла их всех, собрала идеальную команду – программер, аналитик, он, «вышибала», в его обязанности входило вести машину во время операции, и мелкие возникающие дела, она, как исполнитель, и «различитель». Им должен был стать Джон, но врачи чего – то там напутали, и в результате «различителем» станет этот мальчишка, Миками Сейа. В том, что он к ним присоединится, Мэтт не сомневался – Никки умеет убеждать. Он вспомнил, как однажды она появилась на пороге его квартиры и предложила присоединиться к ее команде. Он никогда не жаловался на свою жизнь, у него никогда не было недостатка в деньгах, но тогда он вдруг ясно ощутил, как жалка его жизнь. Никки не угрожала, не повышала голоса, она просто предложила ему стать частью чего – то, она предложила войти в историю. Просто предложила, но он не смог отказаться. Он сам не понимал и до сих пор не понимает, почему он ввязался во все это… Он несколько раз тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Пора приниматься за работу.

***

Ночь. Глубокая темная ночь. На почерневшем небесном куполе фосфорицируют звезды. Они похожи на глаза. Создается ощущение, что они следят за каждым твоим шагом, видят тебя насквозь, сверлят твою спину непроницаемыми холодными глазами, впиваются в тебя взглядом, словно тысячи мелких хрустальных осколков, острых, как обида, режущих, как разочарование. Хотя,… он просто слишком устал. Да. Сегодня был трудный день. Йз за капризного клиента его уволили с работы. Да и еще эта утренняя странность… он уже разобрался, что то, что он видит – это код, код того замка, на который он смотрит. Это странно.. он не помнил, чтобы в этих глазах были какие - либо особенности… Черт. Постоянное ощущение на себе чьего - то взгляда нервирует. И с каждым мгновением он все больше убеждается, что это не звезды. За ним действительно кто – то следит! Он резко повернулся, и встретился взглядом с чьими то колючими карими глазами. А через миг все вокруг погрузилось во тьму.


* * *


Лучи холодного мартовского солнца не могли пробиться сквозь пелену пыли, затягивающую стекло окна, но они не оставляли надежды, они разгонялись, неслись навстречу клубящейся тьме за мутным окном, стремясь развеять ее… и каждый раз разбивались, золотыми подтеками стекая вниз по стене.

Я смотрю на это глупое фанатичное самоубийство, и думаю о том, что собираюсь сделать. Впрочем, я думаю об этом уже всю зиму, и в этом нет ничего оригинального. Я пыталась разобраться в этом несчетное количество раз, и мысли уже истерлись, сухими осенними листьями впустую шелестя на самом дне подсознанья.

Каждой клеточкой своего тела я почувствовала, как ты встала за моей спиной, не решаясь прервать мои мысли. Мой милый ангел, если бы ты знала, как я хочу, чтобы ты оставалась со мной. Если бы ты знала, что сейчас происходит в моей душе, чего стоило мне это решение…

- ты просила придти.. – твой мягкий голос выводит меня из раздумий. ну вот. Что же, пора начинать.
- сядь. Ты садишься на край дивана, не сводя с меня своих синих глаз. Я сажусь напротив. Делаю глубокий вдох. Пора.
- нам надо расстаться. – ну вот. Последнее слово тяжелой каплей крови сорвалось с губ. минута прошла в тишине. – прости.- встаю и побыстрей выхожу, чтобы не видеть ее слез. А может, чтобы скрыть от нее свои.

Она плачет. Она плачет из за меня. Я ненавижу себя за это. Но для нее так будет лучше. Пройдет месяц, а может, неделя, и она перестанет грустить. В ее глазах вновь заиграет улыбка, но принадлежать она будет уже не мне. Тихо закрылась входная дверь. ты не стала устраивать сцену. Спасибо тебе за это. Мой тихий ангел, если б ты знала, как я люблю тебя, но в моем темном мире ты б погибла. В июне я встретила тебя вновь. случайно, а может, я искала встречи? Ты была в окружении стайки подруг, а рядом…. А рядом с тобой был тот, кто сможет сделать тебя счастливой. Ты заметила меня, и улыбка, которую я так любила, померкла.я улыбаюсь тебе и растворяюсь в тени, навсегда уходя из твоей жизни. Ты теперь будешь счастлива, и это все, что мне нужно. А я… А я буду приглядывать за тобой из тьмы душной ночи.

Спасибо, мой ангел. Ты смогла разогнать мою тьму. Хоть ненадолго, но ты подарила мне счастье. Спасибо тебе, и будь солнцем ему. Я тебя никогда на забуду.



[Наверх]